Крупную конференцию, состоявшуюся на днях в Самарканде и посвященную проблемам Центральной Азии и Афганистана, посетил директор Института Центральной Азии и Кавказа Американского совета по внешней политике США Фредерик Старр. После своего выступления он ответил на вопросы корреспондента EADaily, касающиеся перспектив региона.

Еще вчера мы говорили о том, что центральноазиатский регион раздирают противоречия: это и вода, и границы и др. А сегодня — о том, что в регион готов к интеграции, все разногласия практические устранены? На ваш взгляд, это действительно так?

Разногласия были, есть, и, скорее всего, будут. Это неизбежно — страны разные. Это полицентрический регион. Взять хотя бы природу региона — самые высокие горы во всем мире находятся здесь. Сравните Памир и Эверест, что на границе Непала с Китаем. Эверест выше, но горы Центральной Азии удивительные. Степи — здесь самые большие во всем мире, самые сухие пустыни и цветущие оазисы. Представьте, какая громадная разница. Разные общества. Культура — разная: тюркская, персидская. Кочевники и оседлые народы — совсем разные. Но в течение веков все они были неразрывно связаны друг с другом. Ни один кочевник не мог существовать без города, а города не могли существовать без кочевников. Уникальная ситуация. Отсюда и разногласия. Но посмотрите: после развала СССР, в течение первых 25 лет внутри региона войн не было. Это достижение, поскольку все постколониальные страны, обретя независимость, начинают заниматься самоутверждением. Они стремятся возвысить и противопоставить себя соседу. Это неизбежно. Но это время прошло. Теперь они ищут точки соприкосновения. Это очень здоровая ситуация. Но это новая сравнительно ситуация для региона, хотя предпосылки были и раньше. Поэтому нельзя смотреть на страны региона, как на грибы, которые неожиданно появились. Это неизбежное течение.

Насколько велика опасность вторжения боевиков из Афганистана в страны Центральной Азии? Сегодня в России — это тема номер один. Если раньше говорили о возможном вторжении талибов, то сейчас о том, что угроза исходит от боевиков «Исламского государства» (ИГ — террористическая организация, запрещенная в РФ и других странах).

Это опасный регион и основания для опасений есть. Но есть и вероятность того, что Москва использует такой подход в своих интересах для защиты своей особой политики, с тем, чтобы вновь выйти на внешние границы стран Центральной Азии. Я хорошо помню разговор с одним из таджикских губернаторов, который рассказывал мне лет 10 назад, на каких условиях здесь стояли российские пограничники. Они платили громадные деньги, участвовали в наркобизнесе. Я надеюсь, что это время ушло. Я называю это «похмельем империи». Я абсолютно уверен, что у России в будущем будет более умеренный подход к своим соседям. Помните, что случилось после распада Французской империи? Алжир был 100-процентной частью Франции. Не отдельной республикой, а именно частью Франции. Но алжирцы решили, что они хотят иметь свое государство. Французы были против. Противостояние затянулось на годы — тысячи погибших, ужасная ситуация. Психология той войны была такова, что Франция не будет Францией без Алжира. Они говорили: это наша судьба, наше право. А потом к власти пришел Шарль де Голль. Он сказал, хватит! Есть лучшая Франция, без Алжира. Можно жить спокойно с ними, но отдельно. И что потом случилось? Это была золотая эпоха Франции. И в России будет также. Я оптимист в этом отношении, и жду наступления этой эпохи в России…

Как известно, деньги любят тишину. Могут ли страны Центральной Азии без участия третьих стран справиться с этой задачей?

Экономика есть экономика. Это не политика. Но, разговаривая с друзьями в Киргизии, в Казахстане, я отметил, что в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС) есть некоторые элементы экономики, но политики больше. Это не полезно и не нужно. Нормальные, здоровые экономические отношения важнее. Есть такая организация ВТО, зачем ей нужен какой-то «младший брат» — ЕАЭС? Возвращаюсь к мысли о похмелье. Во-первых, оно неизбежно после распада Союза. Мы все должны понимать это. Но с другой стороны, прошло 25 лет…

В Москве есть очень солидные, трезвые, знающие люди, которые хорошо понимают эту ситуацию. И надо сказать, что моя большая книга, которая недавно была издана в России о Центральной Азии «Утраченное Просвещение. Золотой век Центральной Азии от арабского завоевания до времен Тамерлана» основана на работах советских ученых 1950−1960-х годов. Русских ученых, которые занимались изучением Центральной Азии. Я глубоко уважаю их. Полагаю, что их уникальные знания будут использованы.

Значит, прогноз положительный?

Похмелье — состояние не постоянное, к счастью.

Страны Центральной Азии в последнее время стали ориентироваться на Саудовскую Аравию. Чувствуется ли влияние Эр-Рияда на регион и Афганистан? Не поменяет ли это влияние конструкцию в регионе?

Для региона это явление новое, и очень серьезное. Это факт, но к чему это может привести, пока не известно. Например, в Кабуле построены две громадные мечети — одна Саудовской Аравией, другая — Ираном. Кому от этого полезно? Это очередной конфликт на территории Афганистана — сунниты против шиитов. К сожалению, этот вопрос мало изучен и в Центральной Азии, и в России, и в США. К сожалению, это очень опасно.

Распад Союза — это не только философия, но и психология. Молодые люди, особенно мужчины, задаются вопросом: кто я? Зачем я здесь? Ищут ключ к самопознанию. Их знания о религии очень слабые. К ним подходит человек и говорит, что он знает ответы на эти вопросы, Ислам, который вы видели в Узбекистане, Таджикистане — это фальшивый вариант, а я принесу вам настоящий ислам. И, как результат, эти молодые люди пополняют отряды радикалов. Наиболее сложная ситуация в Таджикистане, где власти закрыли Партию Исламского возрождения (ПИВТ). Радикализация молодежи — очень серьезная проблема и для России и для США. Но я надеюсь, и эта эпоха завершается.